Имя словенской группы Laibach — это немецкое название города Любляна. Корреспондент RS отправился в столицу Словении, чтобы помочь идеологу Laibach Ивану Новаку транспортировать по Альпам его полуслепую собаку и разбить голову в джипе вокалиста Милана Враса

Французская песня

«Ненавижу ходить пешком», — «Опель Калибра», за рулем которого сидит теневой лидер Laibach Иван Новак, взбирается на альпийскую горную дорогу. Пару часов назад мы ездили смотреть на одно из «словенских чудес» — озеро Блед, которое располагается в Люблянской котловине.

После этого было выпито немало виноградной «раки» вперемежку с русской водкой и сейчас мы изрядно навеселе. Новак вставляет кассету в магнитолу и оттуда начинает звучать голос Сержа Гинзбура. Через километр мы уже подпеваем французу, причем ни я, ни Иван — крупный щекастый мужчина — не знаем языка, на котором поет шансонье.

С переднего сиденья ко мне поворачивается подруга Новака — Татьяна: «А слова-то вы откуда знаете». Слов мы, конечно, не знаем, просто поем. Я сижу на крохотном заднем сиденье, которое у «Опеля» переходит в багажник. Сзади доносится сопение 100-килограммовой полуслепой овчарки Ары. «Когда выезжаем из Любляны, все время берем ее с собой», — поясняет Иван. «Собака у нас старая, да и к тому же не любит быть сегрегированной».

Сюрреализм

Словения похожа на плод фантазии художника-сюрреалиста. Особенно ее жители, говорящие практически на всех языках сразу — кажется, что здесь концентрация писателей, философов, музыкантов и просто интеллектуалов превышает все мыслимые границы. Группа Laibach считается достопримечательностью Словении и внесена во все возможные путеводители. Но на самом деле квартет странных мужчин средних лет — это ассоциация злоумышленников, решивших после смерти Йосипа Броз Тито посвятить жизнь исследованию связей тоталитарной идеологии и культуры.

Вместе с Новаком мы медленно бродим по русскому кладбищу и в какой-то момент наши взгляды останавливаются на часовне, которую австрийцы построили в честь своих врагов русских. Видимо, они очень хотели придать постройке славянский дух и даже возвели над часовней две башенки вместо одной. Над входом висит изображение треугольника с расходящимися в разные стороны лучами.

Мы по очереди фотографируемся таким образом, чтобы эти лучи исходили от наших голов. Разглядывая русскую надпись на могильном камне, Иван качает головой: «Россия слишком большое государство. Вы никогда не умели воспользоваться потенциалом своей территории или хотя бы его пробудить. Слушай, а что если разделить “Рашу” на несколько лояльных друг к другу стран? И орла с четырьмя головами нарисовать?». Новак начинает смеяться и отбрасывает с дорожки ветку носком ботинка. «Только не стреляй в меня! Я просто предложил».

Столица контр-культуры

В 1977 году тихий провинциальный город Любляна изменился раз и навсегда. Там в последние годы правления Тито, как неведомые вирусы, начали множиться панки, декаденты и графитчики. Параллельно развивалась панк-сцена, и через несколько лет Любляна стала центром контр-культурной Европы. К моменту смерти Тито в мае 1980 года вся Югославия превратилась в мистическое пространство, на территории которого смешивались самые разные культурные течения, проводились постоянные политические акции и, наконец, появилась группа Laibach, музыка (или анти-музыка) которой стала символом города и всей интеллектуальной Европы.

C момента своего основания Laibach в большей степени интересовали акции и перформансы, первым из которых стало анонимное участие в конкурсе югославского молодежного плаката. Скопировав нацистский постер с истинным арийцем, держащим в руках факел, профессиональный дизайнер Эрвин Маркосек, постоянный участник Laibach, вставил в руку персонажа югославский флаг. По странному стечению обстоятельств именно этот плакат выиграл в конкурсе, что спровоцировало нешуточный скандал.

Вымышленная республика

Сейчас ситуация совсем иная — трехчасовые симфонии, созданные словенской четверкой, исполняются перед министрами Словении и Эстонии, причем во время концерта весь зал завешивается транспарантами с надписью «Laibach». За два дня до ввода войск НАТО в Югославию Laibach выступили в Сараево и начали раздавать паспорта вымышленной республики NSK — по легенде американцы приняли их за дипломатические и таким образом было спасено немало людей. Когда-то явление NSK (аббревиатура расшифровывается как «Новое словенское искусство») всерьез будоражило интеллектуалов Европы.

Художники из NSK пытались соединить славянскую страсть с немецкой рациональностью, чтобы найти формулу построения тоталитаризма на Балканах. Сейчас, похоже, все закончилось.

Новак искренне удивляется: «Что с организацией NSK? А ты разве не знаешь? История NSK закончилась в Москве на Ленинском проспекте в 1992 году. Тогда мы провозгласили создание Вселенского государства NSK и именно в Москве организовали первое посольство. Паспорта выдаем все желающим, ну а дальше пусть сами думают, что делать. Многие ждут от нас какого-то руководства, но NSK — это наиболее свободное и полностью децентрализованное государство в истории. И его развитие зависит только от решений конкретных граждан NSK».

Резиденция лидера – советская коммуналка?

Люблянская квартира Новака расположена в самом центре города — на той же самой улице, что и министерство иностранных дел. Русское посольство находится на соседней. Резиденция лидера Laibach похожа на советскую коммуналку, с той лишь разницей, что там живут только Иван, Татьяна, собака Ара и два огромнейших кота. Двери всех пяти комнат выкрашены масляной краской, отчего аналогии с советскими квартирами становятся еще ярче.

«Давай-ка я тебе открою отличный совковый ресторан», — говорит мне на улице Новак, и через некоторое время мы действительно заходим в чопорное заведении с белоснежными скатертями и стенами, отделанными красным плюшем. Кроме того, там имеется толстая хозяйка, постоянно меняющая в магнитофоне кассеты. Из динамиков несутся словенские песни, практически ничем не отличающиеся от баварских пивных частушек. «Это мой самый любимый ресторан», — сообщает Иван, наполняя рюмку. «Еда здесь отличная, заметил? Нажористая такая. Кстати, ты знаешь, что официально доказан тот факт, что баварские песни произошли от словенских?».

Пара слов о Путине

Слегка перекусив, Иван продолжает обсуждать русские вопросы: «О Путине что-либо сказать трудно. Конечно, он рисуется перед Западом. Конечно, он является неотъемлемой частью мировой элиты. Но Путин даже не пытается как-то использовать благоприятную для него ситуацию. Сейчас ведь закончилась эра “праздника жизни”, и наступило безвременье — мир ждет, что же будет дальше. Вот бы России взять и выступить! Так нет же. Путин продолжает подстраиваться под мировую моду. Терроризм в Америке? Вот вам, пожалуйста, терроризм в России. Кого волнует, что корни у этих процессов, мягко говоря, разные».

Подцепив вилкой огурчик, Новак проводит глазами необъятный зад официантки, толкающей в другой конец ресторана тележку с продуктами: «Даже по российским меркам Путин слишком сдал. Куда делась старая психология ваших вождей, этих медведей, которые говорили: “Мое! И точка”. На публике Путин ведет себя неуклюже, он странно двигается, очень неестественно. Весь какой-то вторичный, немного подобострастный. Мол, а мы-то тоже не хуже! И это главный человек в России! Мне кажется, что Россия, скорее, должна продолжать традицию Петра I».

Истинный лидер

Основное занятие Ивана — ведение дел звукозаписывающей компании под названием Tehnika. Из всех четверых участников Laibach, Новак — самый обстоятельный и благополучный. По крайней мере, у него имеется достойный автомобиль и красавица-подруга, которая ежедневно уделяет пару часов на занятия йогой. Недаром Ивана считают «капитаном» команды, которая без него давно бы уже развалилась — слишком замкнуты и эксцентричны трое оставшихся участников.

Основателем группы был совсем другой человек — его звали Томаш Хостник, и он умер много лет назад. Потом среди фанатов Laibach, увидевших его фотографию с кровью на лице, ходила легенда, что снимок был сделан в тот момент, когда в Томаша полетела бутылка из зала. Хостник как раз стоял по стойке смирно, и люди поняли, что он скончался только когда тело рухнуло на пол. На первых концертах Laibach в зал бросали дымовые шашки, а костюмы музыкантов были изготовлены из подержанной югославской военной формы.

Американский тур

Прошлой осенью Laibach вместе с нанятыми музыкантами совершили удивительный тур по Америке, объехав 11 городов. Об этих гастролях и о Штатах в частности Иван готов рассказывать хоть до самого утра: «На каждом концерте мы обращались к зрителям и предлагали разделить Америку на несколько государств. Вообще, от Штатов у нас осталось очень тяжелое впечатление — страна находится в состоянии глубокой депрессии.

У американцев есть девиз “Вместе мы выстоим”, по поводу которого очень хочется спросить: “Вместе с кем?”. Государство-то на грани гражданской войны — интеллектуальной, культурной и Бог знает, какой еще. Так вот, мы прочитали на американском гербе девиз “Из многих к единству” и предложили американцам более актуальные трактовки. Например, “Разъединенные, мы выстоим” или “От единичности к множеству”. Таким образом гораздо проще перетасовать карту мира, правда?».

Сделав паузу, Иван на секунду делает серьезное лицо, а потом весело продолжает: «Позже на концертах мы уже стали продавать футболки с изображением американского герба, где у их орла не одна, а две головы. Ну а вместо девиза была надпись “Вместе мы рухнем”. И знаешь что? Мы продали весь напечатанный тираж».

Великолепная четверка

Вместе с вокалистом Laibach Миланом Фрасом мы едем по дну высохшего озера на его развалюхе «Сузуки Самурай», по сравнению с которой наша «Нива» кажется шедевром автомобилестроения. Милан считает себя альпинистом, но многие думают, что альпинизм — просто его маленький пунктик. Вообще-то, Милан похож на скалолаза: маленький, жилистый, фанатичный человечек. Фрас болтает без умолку, рассказывая о своих любимых песнях The Cure — я в это время потираю ушибленную голову, потому что при попадании колес «Самурая» на кочку, я немедленно бьюсь головой о крышу машины.

В отличие от Новака, Милан нигде не работает, а занимается живописью — пишет холсты в духе Фрэнсиса Бэкона, только куда техничнее и мощнее. На сцене Фрас напоминает идола с острова Пасхи, однако в жизни он совсем иной — постоянно смеющийся, неожиданно курносый, одетый в удобное трико. Когда мы ехали к нему знакомиться с Миланом (он живет в квартире, которую ему выдали как национальному герою), Новак вез ему 200 долларов — одолжить.

Третий участник группы — Эрвин — работает графическим дизайнером. На обеде с Mute он показался мне предельно собранным мужчиной, хотя и с бегающими глазками. Когда мы болтали с ним после ужина, Эрвин признался, что его мечта — поездка в Архангельск или Мурманск. Словом, туда, где есть лед и можно по нему как следует побродить. Четвертый представитель Laibach — долговязый Деян Кнец — со своими товарищами не общался, да и про него никто особенно не вспоминал, хотя этот человек и стоял у самых истоков группы.

Сейчас почти никто не вспоминает и о другом известном факте: группа Laibach образовалась не в Любляне, а в Треболе — мертвом индустриальном городе, заваленном обломками рухнувших домов. Мне удалось проехать через этот Треболь — на улицах было полно подозрительной молодежи с папиросами, зато каждый житель мог показать дом, где родился Иван Новак.

Компания против панк-культуры

В 1981 в Югославия началась кампания против панк-культуры, лидеры которой были обвинены в пропаганде нацизма. В какой-то момент слова «панк» и «фашист» стали синонимами. Во много благодаря этому и возник проект Laibach, изначально серьезный и таинственный, а на самом деле кичевый и провокационный. Основными ориентирами для Новака и его товарищей всегда были Kraftwerk и Throbbing Gristle. Как и последние, Laibach всегда в большей степени были мастерами перформенсов, нежели музыкантами.

На концертах группа сэмплировала цитаты из речей Тито, а в 1983-м в Загребе Laibach и их друзья — британские группы 23 Skidoo и Last Few Days устроили скандал. Во время концерта фотографии Тито и знаменитых партизан перемежались в проекции со сценками жесткого порно. Кончилось тем, что словенскую четверку взяли под стражу и на поезде отправили в Словению. Позднее Laibach объясняли, что их затея с порнографией и Тито была арт-концептом, навеянным работами Роберта Раушенберга и Джона Кейджа. Таким образом, западная авангардистская идеология была впервые продемонстрирована в Югославии.

Собака-фетиш

Собаку Ару нужно носить на руках, потому что сама она ходить не в состоянии. Приходится таскать по очереди. В заботах о несчастной овчарке путь до очередной горной достопримечательности — то ли небольшой крепости, то ли шато — пролетел незаметно. Мы стоим рядом с роскошным рестораном рядом со смотровой площадкой, откуда открывается замечательный вид на город Триест. Поблизости от нас что-то вынюхивают две красивые молодые овчарки. Разглядывая одну из них, Новак зачем-то сообщает мне, что она выглядит гораздо лучше, чем его Ара. Немецкие овчарки — один из фетишей Новака, который, по его словам, обожает в жизни только две вещи — упомянутую породу собак и автомобили марки «Ягуар».

Отсутствие у себя английской машины Иван, впрочем, никак не комментирует. Видимо, еще не накопил нужной суммы, хотя в ближайшем будущем все может здорово измениться: «В конце года выпустим целых три DVD. Первый — это немного наивный фильм про Laibach, который называется «Победа над солнцем». Он был снят в период между 1985-м 1987-м сербским режиссером Гораном Гажечем. Кстати, название «Победа над солнцем» позаимствовано у Казимира Малевича. Второй диск будет посвящен государству NSK, а фильм про нее снял американец Майкл Бентэм.

Третий DVD — наш концертный фильм «Рассоединенные Штаты Америки», его снял словенский режиссер Сашко Подгошек. Ну и, разумеется, в следующем году появится пластинка или пластинки. Вполне возможно, что мы сделаем и какую-то попсовую запись — мы же никогда не ограничивали себя ни в технике, ни в выборе стилей. Релиз состоится не позже мая следующего года, но вот о его содержании я ничего говорить не буду. Потому что секрет».

В Европе круче!?

По пути попадаем в пробку — на дороге случилась авария, и все что, мы видим, впереди — это огромный багажное отделение какого-то джипа. Не отрывая рук от руля, Новак выносит приговор идее европейской интеграции: «Это просто смешно. Когда-то она казалась прекрасным начинанием, но для того, чтобы найти путь интеграции с Россией Страсбургскому парламенту нужно работать ночи напролет. И это при том, что уже сейчас тайно существует альянс Германия-Франция-Россия.

Никто об этом не говорит открыто, но как было бы здорово, а? Пусть сегодня былое могущество Европы в прошлом, но ты посмотри на Штаты, Африку, Китай! Спорим, в Европе круче?». Я не спорю, ведь Laibach — это плоть от плоти старой Югославии с ее размытой идеологической политикой, основанной на флирте с самыми разными социальными течениями. Правда, группа Новака изначально не собирались останавливаться на каком-то конкретном.

Заигрывая с тоталитарными образами, группа, как и движение NSK, дистанцировалась от них, дезориентируя своих фэнов, увлекавшихся политикой. «Глобализация — это полная чушь. Мы ни анти-, ни проглобалисты, потому что провальна сама идея глобализации. Никогда национализм не был так силен как сегодня, никогда местечковая шизофрения не овладевала умами людей так легко».

Иллюстрация антиглобализма

Сама группа Laibach — это иллюстрация антиглобализма. Единственный раз, когда я застал троих из четырех участников квартета вместе, случился за скучным ужином с представителями лейбла, выпускающего записи группы Новака, — культовой британской конторы Mute. В ресторане, который не прекращал свою работу с 19-го века, Иван рассказывает всем о новой концепции».

Представителям Mute очень нравится, и они просят у Ивана, Милана и Эрвина разрешения ее напечатать. Пока все поглощают принесенную еду, Иван поворачивается ко мне, поскольку я потребовал разъяснений концепции: «Относительно сравнений с Rammstein у нас даже когда-то был осадочек. Дело в том, что Тиль и вся его компания — наши давние почитатели. Так вот, недавно Rammstein пригласили нас на свое выступление в Любляне и мы, конечно же, туда пошли. Мне кажется, что они испытывают перед нами какое-то чувство вины из-за своего успеха.

Впрочем, чего тут лицемерить — они отличные ребята, да и музыка у них хорошая. Им еще и понравилась наша версия их «Ohne Dich». На самом деле авторами являются вовсе не Rammstein — это старая немецкая песня 19-го века. Лирический герой песни не может жить со своей любимой и одновременно не может существовать без нее. Надо думать, что образы уходят корнями в легенду о всеми любимом Дракуле и его подружке Мине Харкер. Два важных момента в нашей версии: обращаясь к Rammstein, Милан поет “без меня” вместо “без тебя”, намекая таким образом на преемственность, а женскую вокальную партию исполняет девушка по имени Мина».

Под завязку

Скоро мне придется попрощаться с Новаком, Татьяной, Арой и Любляной. Мы стоим на холме, сквозь который идут тоннели. Рядом с одним из них замечаю узкую аварийную дорожку, и задаю Ивану последнюю серию вопросов.

Из современной музыки тебя что-нибудь впечатляет?

В современной музыке все лучше и лучше становятся финалы песен, а также паузы между треками. Шучу, конечно. Если честно, то ничто не сравнится с массовой продукцией американского r’n’b. Ни по качеству аранжировок, ни по задору. Мисси Эллиот и Бритни Спирс еще никогда не подводили.

Какая из песен Laibach самая попсовая?

Песня из альбома «WAT» «Tanz Mit Laibach», — ее одно время даже крутили по радио. Кстати, она была инспирирована опусом группы Mo Do «Eins, Zwei, Polizei».

Это правда, что Laibach сидели на наркотиках в начале карьеры?

Мы употребляли наркотики, каждый день, каждый час. В крайнем случае, пили. Обязательно отметь русскую водку.

Что ты читаешь?

Прочитал “Код Да Винчи” Дэна Брауна и, знаешь, испытал сильнейшее потрясение. Да-да, это та самая слабенькая книжка по мотивам “Святой крови, Святого Грааля” Бэйгента, Ли и Линкольна. Брауну удалось сделать из сто раз разжеванного материала поп-культурный феномен. Лично мне вся эта шумиха в чем-то напоминает Laibach. Мы тоже не занимаемся собственно искусством, скорее переформулируем чужие послания.